Реакция конца 40-х годов

Новый период в истории университетов начинается с эпохи 1848 г. Февральская и мартовская бури “безумного” года, которые потрясли многие троны, сильно подействовали на воображение русского самодержавного правительства. Целый ряд мер принимается к тому, чтобы окончательно изолироваться от “тлетворного” влияния Запада. Уваров, как в былые годы, снова оказался “либералом” и должен был очистить место. В 1849 году по высочайшему повелению число своекоштных студентов (за исключением медицинского факультета) было ограничено 300; запрещены были поездки с научной целью за границу, и велено было преподавателям (в целях лучшего надзора за их направлением) представлять в Публичную библиотеку литографированные курсы лекций за своей подписью.

В начале 1850 года был снова поднят вопрос об увеличении платы, чтобы ограничить доступ лицам низших сословий. Новый министр народного просвещения князь Ширинский-Шихматов по этому поводу варьирует мысли Уварова: “Лица низшего сословия, выведенные посредством университетов из природного их состояния, не имея по большей части никакой недвижимой собственности, но слишком много мечтая о своих способностях и сведениях, гораздо чаще делаются людьми беспокойными и недовольными настоящим положением вещей, особливо если не находят пищи своему чрез меру возбужденному честолюбию или встречают на пути к возвышению непредвиденные преграды”. Правительство также, обратив внимание на то, что многие молодые люди по окончании курса не поступают на службу, но остаются в столицах и принимают участие в газетах и журналах, — открыло для кандидатов университета двери всех казенных канцелярий.

Большим ограничениям и урезкам подвергается выборное начало в университетах. Особым указом сенату предписано ректоров всех университетов, кроме Дерптского, назначать министру из лиц, имеющих ученую степень, на неопределенное время. Избрание деканов оставлено было по-прежнему на 4 года, но министру дано было право “продолжать пребывание профессоров в этом звании и увольнять от оного прежде срока, по своему усмотрению” и представлять о назначении деканов “независимо от университетских выборов” (так, одно время деканом не был утвержден Грановский). На обязанности ректора и деканов лежало строго следить за университетскими курсами профессоров, подробные конспекты которых должны были рассматриваться и одобряться советами. При рассмотрении этих программ ставились условия, близко напоминающие нам эпоху Магницкого: а) чтобы предмет изложен был в полноте сообразно с потребностью университетского чтения; б) чтобы, как общие начертания, так и отдельные статьи программы строго соответствовали и ученой и нравственной цели; в) чтобы в содержании программы не укрывалось ничего несогласного с учением православной церкви, или с образом правления и духом государственных учреждений наших и г) чтобы, напротив, ясно и положительно выражались везде, где только сие правило может иметь рассудительное приложение, благоговение к святыне, преданность государю и любовь к отечеству”.

В “Наставлении ректору и деканам юридического и первого отделения философского факультета” предписывается обратить самое бдительное внимание на те предметы, “которых изложение, по предосудительному духу настоящего времени, может подавать неблагонамеренности более случаев ко внушению молодым людям неправильных и превратных понятий о предметах политических. Таковы, например, государственное право, политическая экономия, наука о финансах, и все вообще исторические науки, возможность злоупотребления коих не подлежит сомнению”. Особенное беспокойство правительству доставляет быстрый рост социалистических, учений; правительство усиленно старается оградить университет от этих “разрушительных” влияний.

Весьма характерен в этом отношении пункт пятый разбираемого наставления, который гласит следующее: “В ректоре и деканах предполагается ясное понятие о возникших в наше время, преимущественно во Франции, разных политико-экономических системах, каковы сен-симонисты, фурьеристы, социалисты и коммунисты, в особенности о двух последних, имеющих столь важную роль в современных событиях на западе Европы. Основная мысль их как известно, есть достижение всеми возможными средствами безусловного равенства. Объявив непримиримую войну всему, что возвышается над безземельною и бездомною чернью, коммунизм нагло подводит под свой железный уровень все состояния, с уничтожением всяких отличий породы, заслуг, богатства и даже ума. Следя внимательно за развитием столь гибельного и, по несчастью, преуспевающего мнения в Европе, ректор и деканы будут тщательно отсекать в рассматриваемых ими программах и воспрещать в устном преподавании с кафедр все, что может даже и косвенно содействовать к распространению у нас этих разрушительных начал или служить им некоторой опорой. К сему относятся рассуждения, имеющие целью унизить достоинство и пользу какого бы то ни было сословия в государстве или поколебать установленные законами отношения между разными состояниями, двусмысленные или сомнительные намеки насчет несбыточных теорий об общности капиталов и недвижимых имуществ, одним словом, всякого рода попытки притязания пролетариев к общественной и частной собственности”.

В пункте шестом этого любопытного документа мы находим запрещение касаться отношений между крестьянами и помещиками. Особый циркуляр устанавливал строгий надзор над специальными учеными исследованиями — диссертациями. Реформа коснулась и преподавания научных дисциплин; некоторые кафедры были совсем уничтожены. В 1849 году предписано было приостановить преподавание государственного права, мотивируя это тем, “что при настоящем еще довольно шатком состоянии Западной Европы весьма затруднительно положить определенные границы этой науки...”. В 1850 году была упразднена кафедра философии, а чтение логики и психологии было поручено профессорам богословия. С другой стороны, делались попытки создания своей, самобытной “русской” науки. В 1850 году Грановский получает поручение составить план учебника всеобщей истории, причем министр народного просвещения, мотивируя свое предложение, указывает на существенную потребность “в хорошем руководстве к изучению всеобщей истории, написанной в русском духе и с русской точки зрения”.