Вопрос об ограничении доступа в университет лиц не дворянского сословия

Дальнейшие мероприятия Уварова дополнили и развили провозглашенные им начала. Особенно старалось правительство ограничить лицам низших сословий доступ в университеты и превратить последние в специально дворянские институты. Мы уже отметили те меры, которые были приняты в этом направлении в начале правления Николая; Уваров действовал в том же духе.

Историограф министерства народного просвещения Рождественский приводит следующие любопытные места из секретного циркуляра к попечителям учебных округов (1840 г.), в котором министр рекомендует при приеме студентов обращать внимание на их происхождение: “Хотя по сему предмету трудно положить решительную границу, постановив твердое правило, но не менее того можно и следует руководствоваться соображением, что, при возрастающем повсюду стремлении к образованию, наступило время пещись о том, чтобы чрезмерным этим стремлением к высшим предметам ученья не поколебать некоторым образом порядок гражданских сословий, возбуждая в юных умах порыв к приобретению роскошных знаний, практическое приложение коих впоследствии весьма часто не подтверждаясь успехом, обманывает надежды недостаточных родителей и мечтательные ожидания юношей”. Большинство попечителей согласилось с министром и предложило ряд ограничительных мер; лишь попечитель Казанского округа и, особенно, московский попечитель граф Строганов энергично высказались против всяких стеснений. Всесильный министр старался однако проводить свои начинания “при действии подобных мер, тихих, негласных, облеченных лишь формой министерских распоряжений...”.

Самой целесообразной мерой в этом отношении министр считал увеличение платы. Указывая в докладе императору, “что в высших и средних заведениях, очевидно, умножается прилив молодых людей, отчасти рожденных в низших слоях общества, для которых высшее образование бесполезно, составляя лишнюю роскошь и выводя из круга первобытного состояния, без выгоды для них и государства”, министр ходатайствует о повышении размера платы за ученье. Николай I вполне одобрил предположения и еще увеличил цифры.

Из других мероприятий, направленных к той же цели, следует указать на требование от детей купцов и мещан увольнительных от обществ свидетельств, на запрещение принимать в университеты вольноотпущенных, не приписанных к податному состоянию и т.п. Все это дает нам представление о правительственных попытках создать дворянско-бюрократическую школу.

Русские профессора должны были читать русскую науку русским дворянам; символом этого министерского идеала являлась теория “официальной народности”. В 1843 году Уваров, подводя итоги десятилетнего управления министерством, с чувством гордости и нравственного самоудовлетворения замечает: “Русские университеты, преобразованные в духе и форме преподавания, составляют нечто целое, которое соответствует требованиям времени и видам правительства”.