Грановский

Первое по влиянию место занимает имя, которым всегда будет гордиться Московский университет — имя Грановского, профессора-гуманиста. Грановский на кафедре был учителем и воспитателем университетской молодежи, Грановский в общественной деятельности, на публичных лекциях был учителем и воспитателем русского образованного общества. В 40-е годы он — историк “минувшего” — был глашатаем высших идеалов настоящего, свое знание прошлого он применял к врачеванию недугов современности... “Грановский, — говорит проф. Ключевский, — преподавал науку о прошедшем, а слушатели выносили из его лекций веру в свое будущее — ту веру, которая светила им среди самых беспросветных ночей нашей жизни”. Грановский был трибуном московского общества; Грановский был классическим представителем русской либеральной интеллигенции в эпоху ее “весны”.

Культурное влияние с Грановским разделял его друг и товарищ по кафедре Кудрявцев; блестящий и талантливый историк, мастерски воспроизводившей картины прошлого, он сердечно болел настоящим и ушел в раннюю могилу, оставив яркий след в душах своих слушателей и учеников. Научное влияние с этими двумя историками делит выдающийся ученый, знаменитый автор “Истории России” С. М. Соловьев, положившей начало целой школе, плодотворно разработавший историю нашей родины. Мы не будем говорить здесь о других научных деятелях, только повторим, что в эту эпоху расцвета Московский университет ими не оскудевал.

Культурная и общественная миссия университета встречала гармоническое созвучие в настроении передовых слоев общества, которые видели в нем вождя и руководителя. Каждое университетское начинание находило горячий отклик; достаточно указать, что публичные лекции Грановского были в буквальном смысле слова “историческим событием”. Но передовых борцов было еще мало; массы молчали, погруженные в тяжелый сон под опекой самодержавно-полицейского государства. И часто становилось жутко и страшно от окружающего, представлялось, что трудно разбудить и заставить действовать русское общество.

В одном письме Грановский пишет: “Окружающее меня здесь не радостно. В университете у нас есть движение, жизнь, но в этой жизни есть что-то искусственное. Студенты занимаются хорошо, пока не кончили курса; по выходе из университета лучшие из них, те, которые подавали наиболее надежд, пошлеют и теряют участие к науке и ко всему, что выходит из круга так называемых положительных интересов. Их губит материализм и безнравственное равнодушие нашего общества. Вот почему университетская жизнь кажется мне искусственно оторванной от остального русского общества”. Здесь Грановский ярко обрисовал аморфное состояние общества в его массах и в то же время, несмотря на пессимистический тон, указал на особое положение университета.

Университеты были оазисами, но все же живительной влагой они снабжали окружающее; немолчная проповедь их лучших представителей разбивала мало-помалу апатию общества, его “безнравственное равнодушие”.